В Каменском две семьи судятся из-за 2-летнего ребенка

Михаил и Мария встречались чуть больше года, потом расстались. Девушка начала встречаться с другим мужчиной. Забеременела и родила мальчика. Теперь Михаил пытается через суд доказать, что отец ребенка – он. Утверждает, что хочет только почаще видеть мальчика и заботиться о нем. Семья же Маши уверена, что отцовство ему нужно лишь для того, чтобы “откосить” от армии и спасти мать от тюрьмы.

Одни участники этой истории настояли, чтобы их в статье назвали настоящими именами. Другие наоборот, просили не называть их имен. Автор услышал и тех, и других.

Любовь или корысть

В редакцию “Репортера” пришел Виктор Борисович Бойко, житель Днепростроя. И рассказал историю, которая красиво начиналась, а сейчас имеет весьма некрасивое продолжение.

Несколько лет назад его дочь Маша встречалась с Михаилом. Встречались они около года, потом расстались. Дочь начала встречаться с другим мужчиной. Забеременела. И внезапно узнала, что этот мужчина женат.

– Естественно, с ним ей пришлось расстаться, – рассказывает Виктор Борисович. – А ребенка мы решили оставить. 26 декабря 2015 года родился мальчик, которого назвали Ростислав. Кто его отец из тех двоих, с кем встречалась Маша – мы не знаем. Да это для нас и не важно. И тут внезапно появился Михаил. И заявил, что отец Ростика – он, и хочет вернуть семью и ребенка. Почему он решил, что это его ребенок – не знаю. Почему-то, пока дочь была беременна, он к ней не ходил, а тут вдруг объявился. Причем, приходил к нам тогда, когда меня дома не было. Знал, что я с ним церемониться не буду. А потом он пришел к нам вместе с матерью. Я был дома. Мать сразу заявила, что хочет признания официального отцовства Михаила, лишить Машу родительских прав и забрать Ростика. Я предложил им уйти. А потом я понял, чего у Михаила вдруг такой интерес к ребенку появился. Ему стали повестки из военкомата приходить, вот ему срочно сын и понадобился. Не любовь это, а корысть.

По словам Маши, когда Михаил пришел к ней, поначалу действительно предлагал помириться и жить вместе. А потом прямо сказал, что ему приходят повестки из военкомата и, чтобы его не забрали в армию, ему нужна семья. Дважды приходил к ним с мамой Натальей, та говорила, что хочет забрать ребенка: “Бог не дал мне второго ребенка, пусть будет этот”.

Между жизнью и смертью

В октябре 2016 года Ростик серьезно заболел. Мальчика сначала положили в 7-ю городскую больницу, потом его пришлось везти в Киев, в клинику “Охмадет”. Врачи поставили страшный диагноз: гемолико-уремичный синдром, острое поражение почек, острая почечная недостаточность, острая дыхательная недостаточность. Он находился буквально между жизнью и смертью…

– В Киеве Ростика сразу же поместили в реанимацию, – рассказывает Виктор Борисович. – Месяц он там пробыл. И хотя в клинике нам сказали, что лечить будут за свой счет, а от нас требуется только питание и памперсы, мы настояли, что дорогие лекарства будем покупать сами. Деньги искали, как могли – на работе, в профкоме, и у меня, и у жены, просили, у соседей одалживали, объявления на столбах расклеивали, все золото в ломбард сдали.

Но денег было все равно недостаточно. Тогда мы решили открыть в “Приватбанке” счет для сбора денег на лечение Ростика. Мир оказался не без добрых людей – деньги на счет пошли. Их мы старались тратить только на лекарства, даже дорогу в Киев оплачивали сами. Все чеки за лекарства, за которые мы расплачивались деньгами с карточки “Приватбанка”, мы фотографировали и выкладывали в интернет, чтобы люди знали, на что мы тратим. Однажды нам позвонил незнакомый мужчина, предложил встретиться и дал 500 евро на лечение, без всяких расписок. И за эти деньги мы тоже отчитались.

А потом, по словам Виктора Борисовича, они узнали по интернету, что кто-то еще открыл параллельный счет по сбору денег для Ростика.

– Мы начали разбираться, – рассказывает он. – И обнаружили на сайте “Приватбанка” объяление о сборе денег на лечение Ростика. Счет открыт на имя матери Михаила – Натальи. Мы сразу же дали комментарий в Интернете, что к этой группе непричастны, разрешения на ее открытие не давали и никаких денег от нее не получали. Потом я узнал, что они еще провели благотворительный концерт в поддержку Ростика, деньги от которого – а они собрали с него 1280 гривен – должны были пойти на его лечение. Но мы из этих денег ни копейки не получили! Тогда я понял, зачем Михаил с матерью так часто к нам ходили – чтобы сфотографировать мальчика, а потом использовать эти фото для сбора денег!

Решили выкручиваться сами

По словам Виктора Борисовича, этот параллельный сбор денег принес им немало неприятностей. Во-первых, их начали обвинять в нечестности и корысти. Во-вторых, возникла путаница: люди не знали, куда слать деньги, некоторые, не разобравшись, сначала присылали их на счет Натальи, потом, повторно – на их счет. Поэтому он решил пойти в полицию и написать заявление о мошенничестве Натальи. Там его выслушали и сказали, что, поскольку его семья материально не пострадала, мошенничества в действиях Натальи нет, так что ему лучше обратиться в суд. Но заявление приняли.

– Через два месяца я пошел в полицию, узнать, как идет расследование дела о мошенничестве семьи Натальи, – рассказывает Виктор Борисович. А мне сказали, что дело закрыто. Тогда я обратился в прокуратуру и вскоре получил ответ – дело возобновлено. Правда, следователь, который его ведет, снова предупредил: доказать вину Натальи будет сложно, мы же материально не пострадали. Тогда же я решил обратиться в одну из городских газет. Хотел, чтобы написали об этой истории, показали истинную сущность этой семьи.

Ростик пролежал в “Охмадете” месяц. За это время, по словам Маши, Михаил приезжал лишь один раз, правда, она его не видела, ни денег, ни лекарств от него не получала.

После того, как мальчика выписали из больницы, он еще три месяца проходил реабилитационный период. Все это время, по словам Виктора Борисовича, они пользовались благотворительными деньгами. Когда реабилитационный период закончился, они закрыли счет, а оставшиеся деньги перевели на благотворительный счет другого больного ребенка. Хотя деньги те были для них вовсе не лишними – ребенку присвоили инвалидность на 5 лет, у него почечная недостаточность и нужно ежедневно принимать лекарства, которые стоят недешево. Но семья решила выкручиваться сама.

От угроз до суда

А вскоре, по словам Виктора Борисовича, они получили повестку в суд. Семья Наталья подала иск на установление отцовства.

– Месяца два назад я встретилась с Михаилом, – рассказывает Маша. – Он был недоволен тем, что мы обратились в полицию с заявлением и в газету с жалобой, сказал что мы опозорили их на весь город, а мать вообще могут посадить. И предложил компромисс. Мы забираем свое заявление из полиции, ни в какие газеты не жалуемся – а они забирают свое заявление из суда. Иначе он будет добиваться экспертизы ДНК на установление отцовства через суд, да еще и заставит меня платить за нее. При этом добавил, что ему ни я, ни мой сын не нужны – он беспокоится о матери и своей репутации.

По словам Виктора Борисовича, они, естественно, ни на какие компромиссы не согласились. Тогда начались угрозы – по телефону и в интернете. Грозили, что будут добиваться лишения Маши родительских прав. Написали заявление в социальную службу Днепровского района – что в семье Бойко ненадлежащие условия дома для воспитания ребенка. Приезджала к ним домой комиссия, проверял. Никаких нарушений не нашла, составила акт, что у них все в порядке.

– В сентябре суд назначил генетическую экспертизу в Днепре, в больнице им.Мечникова, на определение отцовства, – рассказывает Виктор Борисович. –  Но ребенок заболел и мы не смогли поехать. Тогда представители Натальи в суде настаивали на принудительной экспертизе, суд им отказал. Они говорят, что если экспертиза докажет, что Ростик – сын Михаила, тогда они те деньги, которые собрали, будут на него тратить. Если не докажет – тоже сами решат, куда их девать. Нам ничего от них не нужно. Только чтобы они оставили нас в покое и не травмировали ребенка. И денег ихних мне не надо, тем более, что собирали они их незаконно. Пускай сами тратят как хотят. А лучше пусть передадут эти деньги другим нуждающимся детям, если такие честные. Все же надеюсь, что полиция привлечет их к ответственности.

В болезни Ростика виноваты мать и ее семья

– Мы уверены, что Ростик – ребенок Михаила, – говорит Наталья. – Он даже внешне похож на него. Конечно, чтобы быть до конца уверенным, нужна экспертиза. Мы готовы оплатить ее. Но Маша два раза на нее не явилась. А без экспертизы суд не может рассмотреть дело. Поэтому мы будем добиваться, чтобы их принудительно на нее привезли. Они говоря, что не смогли поехать, так как ребенок был болен. Но, во-первых, они заранее об этом не сообщили. А, во-вторых, есть свидетели, которые в тот день, когда была назначена экспертиза, видели Татьяну с сыном на дне города. Значит, ребенок был здоров и все это отговорки. Мы будем ходатайствовать в суде, чтобы Татьяну с сыном доставили на экспертизу принудительно.

И Михаил, и его мать считают, что в болезни Ростика виновата, прежде всего, Маша и ее семья.

– Маша говорила мне, что как-то раз напоила Ростика купленным на рынке сырым молоком, – рассказывает Михаил. – Неудивительно, что он мог подхватить инфекцию. Да и врач 7-й больницы сказал, что заболевание у ребенка – приобретенное.

– Мне позвонил Михаил и сказал, что Ростику плохо, – рассказывает Наталья. – Я позвонила маме Марии и попросила вызвать ему врача. А та ответила, что никого вызывать не будет. Тогда я приехала к ним. Ростик был в очень плохом состоянии. Когда его отвезли в 7-ю больницу, там врач сказал, что ребенок не ухожен. К тому же у него отек головного мозга – то ли его часто роняли, то ли били по голове. А когда ребенка надо было везти в Киев, ни мать, ни бабушка с дедушкой с ним не поехали.  Только на следующий день поехали я с сыном, и Маша с мамой. Ребенок был на грани смерти. В Киеве, в клинике, мой сын расписался, как родственник, что в случае смерти претензий к врачам иметь не будет. Потом он хотел опять приехать в больницу, позвонил накануне, а врачи ему сказали, чтобы не приезжал, потому что мать ребенка просила никого постороннего к нему не пускать. Михаил все же приехал. Купил лекарства наугад (остались чеки, это подтверждающие), хотел передать, но их у него не приняли.

В ответ на эти обвинения Виктор Борисович принес в редакцию выписки из истории болезни Ростислава из 7-й больницы Каменского (Дніпродзержинська міська лікарня №7) и из киевской клиники “Охмадет”. В выписке 7-й городской больницы из истории болезни №12801, выданной 2.11.2016, за подписью врача Ю.Е.Гриневского указано, что при поступлении в больницу у ребенка никаких травм и операций не было. Про отек мозга нигде не упоминается. Не упоминается и о том, что ребенок был не ухожен.

Деньги собирали честно

Наталья категорически не согласна с тем, что деньги на лечение Ростика они собирали нечестно. Она также утверждает, что родные мальчика знали о том, что они собирают деньги на его лечение. И готова, если понадобится, предъявить суду доказательства.

– Когда мы были в Киеве, где Ростик лежал в больнице, один из моих учеников открыл  в интернете группу по сбору денег на его лечение, – рассказывает Наталья. – Группа работала месяц. Деньги сдавали родственники, друзья, ученики, родители, коллеги по работе. Ученики проводили благотворительные концерты. За все деньги, что поступали на счет, я делала отчет. Всего собрали 13874 гривны. Мы на себя их не тратили, а Татьяна и ее родители не захотели их у нас принимать. Эти деньги сейчас лежат на счету в “Приватбанке”. Какое же это мошенничество?

– Здесь нет корыстного мотива, они ни копейки на себя не потратили, – говорит представительница Натальи и Михаила в суде. – Так что нет состава преступления. К тому же мою клиентку ни разу не вызывали ни в полицию, ни в прокуратуру.

– Я лично говорил Маше, что мы собираем деньги на лечение Ростика, – рассказывает Михаил. – Более того, она сама предложила собирать их на отдельный счет. Сказала, что те деньги, которые на их счет поступают, отец собирается тратить на погашение долгов и кредитов, так что так будет надежнее.

Ребенок от армии не спасет

Михаил также категорически отрицает, что хочет стать отцом ребенка только потому, что не хочет идти в армию.

– Когда ребенок родился, я приехал к Маше в роддом и предложил записать себя отцом, – рассказывает Михаил. Она вроде бы согласилась, мы договорились сделать это после новогодних праздников. А потом я узнал, что она сама записала ребенка в ЗАГСЕ и отцом указала непонятно кого. Раньше я хотя бы мог приезжать к ней, забирал ребенка на выходные. А теперь я не могу с ним видеться – вся ее семья против. Почему – не знаю.

А то, что я с помощью ребенка хочу “откосить” от армии – неправда. Во-первых, я учусь в Академии строительства в Днепре, и в армию меня не возьмут. Во-вторых, женитьба и ребенок от армии не спасают.

Негативное отношение к себе со стороны Маши и ее семьи Михаил объяснить не может.

– Это какая-то детская месть, – говорит представитель Натальи и Михаила в суде. Обидно, что в этой борьбе не учитываются интересы ребенка. Я впервые сталкиваюсь с таким случаем, когда отец сам добивается признания своего отцовства. Я говорила Михаилу, что его ждет, если экспертиза подтвердит, что он отец. Как минимум, придется платить элементы. Он сказал, что хочет стать ребенку настоящим отцом – видиться с ним, помогать. И не алиментами – он готов тратить на него намного больше. А их жалобу в газеты мы расцениваем как психологическое давление на суд, препятствующее быстрому рассмотрению иска. Мы этого так не оставим, будем реагировать соответственно, в суд подавать.

– Я спросила у Маши в суде – если Михаил не отец, как же вы давали РОстика чужим людям, – говорит Наталья. – Они не нашли, что ответить. И вообще, зачем эти закулисные интриги? Если я хочу что-то сказать или доказать – я иду в суд. Они же туда не ходят, адвоката присылают. 13 ноября должно было состояться очередное судебное заседание – но они на него не явились. Суд перенесли на 4 декабря. Кстати, в этот день исполнится ровно год, как длится этот суд. Мы все же надеемся, что правда будет на нашей стороне.

Мошенничество – налицо

Адвокат семьи Бойко уверена – мошенничество со стороны Натальи – налицо.

– Если деньги собирают якобы для меня, но мне их не дают – что это, как не мошенничество? – говорит адвокат. – Почему тогда они не переводили деньги на счет семьи Бойко? Не хочет семья брать эти деньги – есть почтовые переводы. В конце концов, можно было открыть отдельный счет на имя Ростика и туда переводить деньги. Они же собирали их на свой счет. Так что это, как не мошенничество? И почему, интересно, они подали в суд на признание отцовства, когда мальчику был уже год? Почему не раньше?

– Когда Ростик был на грани жизни и смерти, и деньги были особенно нужны, они ни копейки нам не дали, – говорит Виктор Борисович. – Так для чего они тогда их собирали? Они говорили, что вот когда суд признает отцовство Михаила, тогда они и станут тратить эти деньги. Зачем? Не знаю, кого они там видели на Дне города, а только нам сейчас ни до праздников и ни до гуляний. Маша если и ездит в город, то только в магазин или на рынок.

– Я изначально была категорически против ДНК-экспертизы, – говорит адвокат. – Ребенок – инвалид, для него любая встреча с медиками – стресс. А не приехали они на экспертизу потому, что ребенок был болен, есть документ, это подтверждающий. Силой на экспертизу его никто вести не будет. И вообще суд решил, что вопрос ДНК-экспертизы больше подыматься не будет. К тому же экспертиза – всего лишь одно из доказательств.

По словам Виктора Борисовича, они могли бы подать в суд на семью Натальи на возмещение морального ущерба. Ведь натерпелись от них немало, и суды еще впереди. Но пока этого делать не собираются. Сейчас их главная задача – растить ребенка.

ОТ РЕДАКЦИИ

Хочется верить, что разум, доброта, любовь, здравый смысл, положительные эмоции, наконец, сыграют решающую роль в этой истории. Так не хочется, чтобы судьбу этого замечательного мальчика решали суды и экспертизы. Мы все же надеемся на положительный финал.